Фильм культового режиссёра Алехандро Иньярриту «Бёрдмэн» – фееричная, незабываемая картина, поражающая обилием технических приёмов, уносящая зрителя в глубины подсознания главного героя, стареющего актёра Риггана Томсона, и горние выси его художнических прозрений. Победа или забвение – таков экзистенциальный выбор этого незаурядного человека. В роли Риггана Томсона снялся Майкл Китон, запомнившийся зрителю по картинам Тима Бёртона «Бэтмен» и «Битлджюс». Оскароносный фильм Иньярриту восхищает, раздражает, ошарашивает, но, во всяком случае, никого не оставляет равнодушным.
Пролетая над гнездом Бёрдмэна
Мексиканский кинорежиссёр Алехандро Гонсалес Иньярриту – один из крупнейших режиссёров современности. Несмотря на его относительно скромный списочный состав снятых фильмов, каждая новая его картина вызывает огромный интерес зрительской аудитории, мексиканского мастера, будто дочь аргосского царя Акрисия – Данаю, осыпают золотым дождём престижнейших кинонаград, его жалует критика, о нём пишут статьи, книги и диссертации. Практически всё это справедливо и заслуженно: Иньярриту создал свой стиль, свой киноязык, все фильмы его отличаются глубочайшей продуманностью и проработанностью – это действительно в высоком смысле слова «авторское» кино.
Первый его полнометражный фильм «Сука любовь» прошёл по экранам мира поистине триумфально. Потом был фильм «21 грамм» (якобы столько весит душа человека, выходящая в момент смерти из тела). Потом – мультикультурный и полифоничный «Вавилон». Далее – гнетущий и завораживающий фильм «Бьютифул», ещё несколько короткометражек в рамках престижных коллективных проектов, и наконец – «Бёрдмэн» (2014).
Корни и кроны
Язык фильмов Иньярриту, безусловно, новый, но возник он не на пустом месте, режиссер творчески развил, преобразовал наработки некоторых кинематографистов прошлых лет.
Вспомним: повествование раздроблено, части расположены с нарушением хронологической последовательности, в финале же картины оно неожиданно собирается, подобно пазлу, всё встаёт на строго отведённые места, и зритель мгновенно начинает осознавать: что? зачем? отчего именно так?
Где мы это уже видели? Правильно: Квентин Тарантино, «Криминальное чтиво» (1994). У Иньярриту в сравнении с его предшественником гораздо чётче обозначена точка повествовательного слома – страшная автокатастрофа, мгновенно переломавшая судьбы всех персонажей фильма (не только, кстати, двуногих, но и четвероногих).
Можно отметить и некоторые «идейные первоисточники», некие отправные точки в более поздних работах Иньярриту, например, в «Бёрдмэне», коему и посвящены данные заметки. Но об этом чуть позже.
Путь к себе
Немолодой актёр Ригган Томсон (в этой роли Майкл Китон, хорошо знакомый зрителю по тимбёртоновским «Бэтмену» и «Битлджусу»), когда-то прославившийся исполнением супергероя Бёрдмэна в культовом фильме, пытается впрыгнуть в уходящий поезд. Он, хорошо понимающий, что для всего мира он только Бёрдмэн и никто, кроме Бёрдмэна, ставит на Бродвее спектакль по собственной сценической адаптации произведений кумира своей юности Раймонда Карвера. Пан или пропал! Либо он сорвёт сейчас джек-пот, и о нём снова заговорят критики, либо так и уйдёт в лучший мир состарившимся Бёрдмэном. На карту поставлено всё: даже дом заложен для оплаты постановочных расходов. А тут ещё весьма непростые отношения с женой и с взрослой дочерью, также задействованными в его проекте, к тому же его «единомышленники» оказываются не такими уж единомышленниками, и вдобавок главная стерва-критикесса, пред которой трепещет весь театральный Нью-Йорк, поклялась уничтожить детище Риггана Томсона. Главное – весьма непростые отношения Риггана с самим собой, так, кстати, и не расставшимся со своим альтер-эго – Бёрдмэном.
Откуда это: режиссёр, пребывающий в кризисе, мучительно пытающийся отыскать путь к себе самому и старающийся описать этот путь в театральной (или кинематографической) постановке? Вряд ли стоит говорить о прямом влиянии, но всё ж… не из феллиниевских ли «Восьми с половиной»?
А если вспомнить прямые вхождения из мира закулисья на сценическую (или съёмочную) площадку и выходы обратно, в постылый обыденный мир, то как не отметить другую нашумевшую в своё время картину – «Трюкача» Ричарда Раша (1980)!
Высокие технологии
Иньярриту удалось снять весьма «высокотехнологичное» кино. Возникает ощущение, что фильм снят одним куском, от начала и до конца. Ощущение, разумеется, ложное, в «Бёрдмэне» всего около ста эпизодов. Задача снять всё кино одним куском доселе решена, наверное, одним только Сокуровым в «Русском ковчеге», причём в эксклюзивных интерьерах (Эрмитаж).
При всей искушённости нынешнего зрителя всевозможными голливудскими штучками, некоторые фрагменты фильма изумляют. Плавающая камера (технология Стедикам) перемещается из одного пространства в другое, персонажи входят в кадр и выходят из него. Соответственно приходится организовывать и синхронизировать сценическое существование сразу в нескольких пространствах. Или фронтальные съемки в зеркале, когда в нём странным образом не отражаются ни камера, ни оператор (компьютерная зачистка изображения). Поразительна работа «массовки» в эпизоде, когда почти голый Ригган идёт по самому настоящему Бродвею, его узнают, приветствуют, снимают на мобильные телефоны…
Бёрдмэн forever
А ещё Ригган Томсон в фильме… летает. Ну, конечно: он ведь всё-таки Бёрдмэн, супергерой! Бросается с крыши здания, но воздух со своею плотностью не даёт ему разбиться. Реальность смешивается с вымыслом, с фантазией, с мечтой…
Удастся ли Риггану Томсону сорвать джек-пот? Режиссёр фильма даёт ему такой шанс. В финале спектакля персонаж Риггана пускает себе пулю в висок (а с противоположной стороны головы, благодаря известному киношному девайсу вылетают брызги крови и куски мозга). Но так происходит только на прогонах. В день премьеры же Ригган берёт настоящий пистолет…
Но промахивается и случайно отстреливает себе нос. Иньярриту нарочно понижает пафос, приглушает излишний драматизм. В финале дочь приходит навестить раненого отца. Но в комнате его нет. Зато раскрыто окно. Терзаемая предчувствиями она высовывается в окно, смотрит вниз. На лице её не отражается ничего. Потом она смотрит вверх и вдаль. И тут появляется улыбка. Зритель не видит того, что видит она. И может лишь догадаться, что та видит… летающего Отца.
